Предисловие

Название книги «Сказ о Ясном Соколе. Прошлое и настоящее» не случайно. В Славяно-Арийских Ведах приводится текст «Сказа о Ясном Соколе» таким, каким он был раньше, до насильственного крещения Киевской Руси и других русских земель. В принципе, Сказ — это передаваемые из уст в уста, от поколения к поколению реальные события, которые происходили давным-давно. Со временем Сказ наполнялся образами, которые позволяли людям легче понимать передаваемую устно информацию.

И это более чем понятно, если учесть, что многое из того, что было совершенно понятно и ясно даже ребёнку — современнику событий, передаваемых в Сказе, стало для людей зачастую запредельным для понимания по прошествии многих поколений. Это связано с тем, что со времён событий, отражённых в Сказе, цивилизация Мидгард-земли прошла через христианизацию, и в результате этого была отброшена социальными паразитами на уровень каменного века не только в плане технологий, но и в мировоззрении.

Вследствие этого многие обыденные представления наших предков становились для их потомков или совсем непонятными или малопонятными, и поэтому очередной сказитель добавлял к Сказу свои комментарии, которые позволяли ему донести до своих слушателей информацию на понятном для них уровне. Именно в результате этого во многих Сказах появились подобные пояснения сказителей, и постепенно Сказы превратились в сказки! Именно так появились в русских сказках ковры-самолёты, скатерти-самобранки, волшебные зеркала и блюдечки, с помощью которых можно увидеть многое на большом расстоянии.

Не будь таких дополнений, современники сказителей просто не смогли бы их понять. Так как на разных уровнях развития цивилизации у людей формируется соответствующее восприятие реальности, и без учёта этого невозможно донести до этих людей понимание. Сказ «О Ясном Соколе» занимает особое место среди других Сказов в силу того, что описываемые в нём события лежали за пределами понимания будущих поколений. Поэтому у поколений, живущих на Руси-Матушке после христианизации Руси, которое произошло во время последней Ночи Сварога, не могло быть соответствующих образов, с которыми можно было провести параллели в Сказе. За исключением, разве что, дальних расстояний, которые в Сказе передавались образом семи пар железных сапог, которые требовалось износить, чтобы достичь нужного места.

Именно изнашивание обуви из железа воспринималось людьми, как преодоление невероятных расстояний, так как каждый немедленно себе представлял, сколько вёрст нужно пройти, чтобы сносить хотя бы пару железных сапог, и… не найдя ответа на этот вопрос, человек понимал, что разговор идёт об огромных расстояниях. И, хотя в Сказе даются точные расстояния в мерах длины, которыми пользовались наши предки, это не могло дать нужного для понимания образа. Для человека, который не удалялся от своих родных мест дальше нескольких вёрст, оценить расстояния в световые годы было просто нереально, даже если перевести «дали дальние» в вёрсты. А вот понятие о том, что нужно износить семь пар железных сапог, было доступно каждому, несмотря на то, что никто даже не мог себе представить, сколько же это нужно пройти, чтобы стоптать хотя бы одну пару железных сапог! Но сам образ износа железных сапог был понятен людям, и в этом вся сила образного восприятия.

И такое народное творчество не только оправдано, но и было необходимо, иначе передаваемая устным образом из поколения в поколение информация была бы потеряна полностью в череде поколений. С насильственной христианизацией русских земель возникла необходимость ещё и спрятать за образами ценную для будущих поколений информацию от церковной цензуры. И, что самое любопытное, в устной форме всё-таки удалось донести до наших дней сведения о реальных событиях далёкого прошлого весьма точно, и стало это возможным, в немалой степени, именно благодаря образности русских Сказов. Однако, как только дело доходило до издания Сказов, тут же происходило вмешательство цензуры сперва церковной, а позже — партийной, в результате чего Сказ превращался в сказку, в которой уже мало что оставалось от Сказа и от тех реальных событий, которые в нём отражались. Каким образом это происходило и почему, станет предельно ясно после прочтения этой книги.

Прошлое… прошёл уже я! Именно из этих трёх слагаемых возникло знакомое каждому русскому человеку слово! Вдумайтесь в смысл этого слова, оживите его в своём сознании, и… перед Вами откроются новые горизонты, о которых никто даже не подозревал! Прошёл уже я… наше прошлое — это то, что несёт наша память, как память отдельного человека, так и память народа! Настоящее… на чём стою ещё я! И вновь, это слово возникло при слиянии в одно пяти разных слов!

Таким образом, само слово определяет образ, который несёт это слово — на чём мы стоим сейчас, каков наш фундамент?! Так на чём же мы ещё стоим? Вот в чём вопрос! И после прочтения этой книги, только на примере анализа ОДНОГО «СКАЗА О ЯСНОМ СОКОЛЕ» И СКАЗКИ «ФИНИСТ — ЯСНЫЙ СОКОЛ», любому человеку, даже маленькому ребёнку, станет предельно ясно, какое ВЕЛИКОЕ ПРОШЛОЕ БЫЛО УКРАДЕНО У НАС СОЦИАЛЬНЫМИ ПАРАЗИТАМИ РАЗНЫХ МАСТЕЙ!

И всем предельно чётко станет видно, на каком же фундаменте мы сейчас стоим, и что на самом деле было украдено у русского и других коренных народов России! И что вместо прочного, почти безграничного, реального, а не выдуманного прошлого, социальные паразиты нам позволили стоять только на жалком маленьком островке, на котором трудно разместить две ноги даже одному человеку, не говоря уже о том, чтобы стоять на таком фундаменте целому народу или нации!..

И пускай каждый из нас «взвесит» этот фундамент и сам для себя определит, на каком же действительно фундаменте он или она хотели бы стоять…

Глава 1. Прошлое. Сказ о Ясном Соколе

Жили-были в стародавние времена в скуфе лесном¹ орач-труженик² Любомир Ведаславич с женой-ладушкой Младой Зареславной: и даровал им Род девять сыновей да трёх дочерей. Любомир Ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, Настенька, всё-то она подмечала, все слова и наставления батюшкины запоминала.

А старших дочерей, Забаву и Весняну, воспитала и лаской обогрела Млада Зареславна. Дети выросли, а родители постарели. Оженил сыновей своих Любомир Ведаславич, каждому нашёл невесту пригожую из рода славного, рода древнего. Расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю и стали трудиться и созидать на благо рода своего.

Но вот пришло время, отведённое Родом и Макошью, пришёл черёд — умерла у орача-труженика жена-ладушка Млада Зареславна. Сотворили ей кроду³ всем миром⁴, совершили по ней славную тризну⁵, и стал Любомир Ведаславич один растить своих дочерей. Все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом — разные.

Старый орач-труженик жил в труде и достатке и жалел своих дочерей. Захотел он было взять во двор какую ни есть старушку-бобылку⁶, чтобы она по хозяйству заботилась. А меньшая дочь, Настенька, говорит отцу-батюшке:

— Не надобно, милый батюшка, бобылку брать, я сама буду по скуфу прибираться и о хозяйстве рода нашего заботиться.

Настенька с раннего детства радетельная была. А старшие дочери, Забава и Весняна, ничего не сказали, лишь по ласке материнской грустили.

Стала Настенька вместо своей матушки хозяйство по скуфу вести. И всё-то она умеет, всё у неё ладится, а что не умеет, к тому привыкает, а, привыкши, тоже ладит с делом. Отец глядит и радуется, что Настенька у него такая умница да трудолюбивая и нравом кроткая. И из себя Настенька была хороша — красавица писаная, и от доброты краса её прибавлялась.

Сёстры её старшие тоже были красавицы, только им всё мало казалось своей красоты, и они старались прибавить её румянами и белилами и ещё в обновки нарядиться, чтобы в соседнем селении на девичьих посиделках покрасоваться. Сидят, бывало, Забава и Весняна да целый день охорашиваются, а к вечеру всё такие же, что и утром были. Заметят они, что день прошёл, сколько румян и белил они извели, а лучше не стали, и сидят сердитые.

А Настенька устанет к вечеру, зато знает она, что скотина накормлена, во всём тереме прибрано, чисто, ужин она приготовила, хлеб на завтра замесила, и батюшка будет ею доволен. Глянет она на сестёр своими ласковыми глазами и ничего им не скажет. А старшие сёстры тогда ещё более сердятся. Им кажется, что Настенька-то утром не такая была, а к вечеру похорошела — с чего только, они не знают.

Пришла нужда отцу на торжище⁷ ехать. Он и спрашивает у дочерей:

— А что вам, доченьки, привезти, чем вас порадовать?

Старшая дочь Забава говорит отцу:

— Привези мне, батюшка, полушалок, да чтоб цветы на нём большие были и золотом расписанные.

— А мне, батюшка, — Весняна говорит, — тоже привези полушалок с цветами, что золотом расписанные, а посреди цветов чтоб красное было. А ещё привези мне сапожки с мягкими голенищами, на высоких каблучках, чтоб они о землю топали.

Старшая дочь обиделась на среднюю, ибо её матушка более всего баловала, и сказала отцу:

— И мне, батюшка, и мне привези сапожки с мягкими голенищами и с каблучками, чтоб они о землю топали! А ещё привези мне перстень с камешком на палец — ведь я у тебя одна старшая дочь!

Отец пообещал привезти подарки, какие наказали две старшие дочери, и спрашивает у младшей:

— А ты чего молчишь, Настенька?

— А мне, батюшка, ничего не надо. Я со двора никуда не хожу, нарядов мне не надобно.

— Неправда твоя, Настенька! Как же я тебя без подарка оставлю? Я тебе тогда гостинец привезу.

— И гостинца не нужно, батюшка, — говорит младшая дочь. — А привези ты мне, батюшка родимый, перышко Ясна Сокола из чертога Финиста⁸, коли оно на торжище будет.

Поехал отец на торжище, нашёл он старшим дочерям подарки, какие они наказывали ему, а пёрышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашёл. У всех купцов на торжище спрашивал.

«Нету, — говорили купцы-торговцы, — такого у нас товара; спросу, — говорят, — на него нету».

Не хотелось отцу обижать младшую дочь, свою трудолюбивую умницу, однако воротился он ко двору, а пёрышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашёл.

А Настенька и не обиделась.

— Ничего, батюшка, — сказала Настенька. — Иной раз поедешь, тогда оно и найдётся, пёрышко моё.

Прошло время, и опять отцу нужда на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей, что им привезти в подарок: он добрый был.

Забава и говорит:

— Привёз ты мне, батюшка, в прежний раз сапожки, так пусть кузнецы-умельцы подкуют теперь каблучки на тех сапожках серебряными подковками.

А Весняна слышит старшую сестру и говорит:

— И мне, батюшка, тоже, а то каблучки стучат, а не звенят, пусть они звенят, а чтоб гвоздики из подковок не потерялись, привези мне ещё серебряный молоточек: я им гвоздики сама подбивать буду.

— А тебе чего привезти, Настенька?

— А погляди, батюшка, пёрышко от Ясна Сокола из чертога Финиста: будет ли, нет ли.

Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои скоро сделал и старшим дочерям подарки выбрал, а для младшей до самого вечера пёрышко искал, да нет того пёрышка, никто его ни в мену, ни в покупку не даёт.

Вернулся отец опять без подарка для младшей дочери. Жалко ему стало Настеньку, а Настенька улыбнулась отцу: она и тому рада была, что снова увидела своего родителя.

Пришло время, поехал отец опять на торжище.

— Чего вам, дочки родные, в подарок привезти?

Старшая подумала и сразу не придумала, чего ей надо.

— Привези мне, батюшка, чего-нибудь. А средняя говорит:

— И мне, батюшка, привези чего-нибудь, а к чему-нибудь добавь ещё что-нибудь.

— А тебе, Настенька?

— А мне привези ты, батюшка, одно пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста.

Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои сделал, старшим дочерям подарки выбрал, а младшей ничего не нашёл: нету того Соколиного пёрышка на торжище.

Едет отец в скуф лесной, и видит он: идёт по дороге, опираясь на посох дубовый, старый волхв, старше его, вовсе ветхий.

— Здравствуй, дедушка!

— Здравствуй, милый. О чём у тебя тоска-кручина?

— А как ей не быть, дедушка! Наказывала мне дочь привезти ей одно пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста. Искал я ей то пёрышко, а его нету. А дочь-то она у меня меньшая, самая любимая, пуще всех мне её жалко.

Старый волхв задумался, а потом и говорит:

— Ин так и быть!

Развязал он заплечный мешок и вынул из него коробочку.

— Спрячь, — говорит, — коробочку, в ней пёрышко от Ясна Сокола из чертога Финиста. Да упомни ещё слова мои: есть у меня один сын; тебе дочь жалко, а мне сына. Ан не хочет мой сын сейчас жениться, а уж время ему пришло. Не хочет — неволить нельзя. И сказывает он мне: кто-де попросит у тебя это пёрышко, ты отдай, говорит, — это невеста моя, Сварогом данная, просит.

Сказал свои слова старый волхв — и вдруг нету его, исчез он неизвестно куда: был он или не был!

Остался отец Настеньки с пёрышком в руках. Видит он то пёрышко, а оно серое, простое. А найти его нельзя было нигде. Вспомнил отец, что старый волхв ему сказал, и подумал: «Видно, Настеньке моей такую судьбу Макошь сплела, и выходит ей — не знавши, не видавши, выйти замуж неведомо за кого».

Приехал отец домой, в скуф лесной, подарил подарки старшим дочерям, а младшей Настеньке отдал коробочку с серым пёрышком.

Нарядились старшие сёстры и посмеялись над младшей.

— А ты, Настенька, воткни своё воробьиное пёрышко в волоса, да и красуйся перед зерцалом.

Настенька промолчала, а когда в тереме легли все спать, она положила перед собой простое серое пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста и стала им любоваться. А потом Настенька взяла пёрышко в свои руки, подержала его при себе, погладила и нечаянно уронила на пол.

Тотчас ударился кто-то в окно. Окно открылось, и влетел в горницу Ясный Сокол. Приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца. Закрыла Настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать. А к утру отворила Настенька окно, приклонился молодец до полу, и обратился тот час молодец в Ясного Сокола, а Сокол оставил по себе простое, серое пёрышко и улетел в синие небеса.

Три вечера привечала Настенька Сокола. Днём он летал по поднебесью, над полями, над лесами, над горами, над морями, а к вечеру прилетал к Настеньке и делался добрым молодцем.

На четвёртый вечер старшие сестры расслышали тихий разговор Настеньки, услышали они и чужой голос доброго молодца, а наутро спросили младшую сестру:

— С кем это ты, сестрица, ночью беседуешь?

— А я сама себе слова говорю, — ответила Настенька. — Подруг у меня нету, днём я в трудах по хозяйству, говорить некогда, а вечером я беседую сама с собой.

Послушали старшие сестры младшую, да не поверили ей. Сказали они батюшке:

— Батюшка, а у Настеньки-то нашей суженый есть, она по ночам с ним видится, и разговор с ним разговаривает. Мы сами слыхали.

А батюшка им в ответ:

— А вы бы не слушали, — говорит.— Чего бы у нашей Настеньки суженому не быть! Худого тут нету, девица она пригожая и в пору свою вышла; Даждьбог даст, придёт и вам черёд.

— Так Настя-то не по череду суженого своего узнала, — сказала Забава, — мне бы сталось первее её замуж выходить.

— Оно правда твоя, — рассудил батюшка. — Так судьба-то не по счёту идёт, а по повелению Рода и по желанию Макоши. Иная невеста в девках до старости лет сидит, а иная с младости всем людям мила.

Сказал так отец старшим дочерям, а сам подумал: «Иль уж слово того старого волхва сбывается, что пёрышко мне подарил! Беды-то нету, старый волхв временем умудрён, и всеми небесными богами любим, да хороший ли человек сын его, что будет суженым у Настеньки!»

А у старших дочерей своё желание было, решили они отвадить ночного гостя, чтобы Настю ранее их замуж не сосватали. Как стало время на вечер, Настенькины сёстры вынули ножи из черенков, а ножи воткнули в раму окна и вкруг него, а кроме ножей, воткнули ещё туда острые иголки, да стрелы калёные. Настенька в то время за коровами в хлеву убирала и ничего не видела.

И вот, как стемнело, летит Ясный Сокол к Настенькину окну. Долетел он до окна, ударился об острые ножи да об иглы и стрелы, бился-бился, всю грудь изранил, а Настенька уморилась за день в трудах, задремала она, ожидаючи своего Ясна Сокола, и не слышала, как бился её Сокол в окно.

Тогда Ясный Сокол сказал громко:

— Прощай, моя красная девица! Коли нужен я тебе, ты найдёшь меня, хоть и очень далеко я буду! А прежде того, идучи ко мне за тридевять земель⁹, в тринадесятый чертог¹⁰, ты семь пар железных сапог износишь, семь хлебов железных изглодаешь.

И услышала Настенька сквозь дремоту слова Ясна Сокола, а встать, пробудиться не могла. А утром пробудилась она, загоревало её сердце. Посмотрела она в окно, а в окне кровь Ясна Сокола на солнце сохнет. Заплакала тогда Настенька. Отворила она окно и припала лицом к месту, где была кровь Ясна Сокола из чертога Финиста. Слёзы смыли кровь Сокола, а сама Настенька словно умылась кровью суженого и стала ещё краше.

Пошла Настенька к отцу и сказала ему:

— Не брани меня, батюшка, отпусти меня в путь-дорогу неблизкую, да за тридевять дальних далей. Даждьбог даст, жива буду — свидимся, а ежели помру — на роду, знать, мне было написано.

Жалко было отцу отпускать неведомо куда любимую младшую дочь. А неволить её, чтоб при скуфе лесном она жила, нельзя, Сварог не велит. Знал отец: любящее сердце девицы сильнее власти отца и матери, оно подвластно только Ладе и Макоши. Простился он с любимой дочерью, благословил её в путь-дорогу дальнюю и отпустил под покровительство светлых богов.

Кузнец-умелец сделал Настеньке семь пар железных сапог, взяла ещё Настенька семь железных хлебов, поклонилась она родимому батюшке и старшим сёстрам своим, братьев своих любимых повидала, курган матери навестила, требы Роду и Ладе принесла, и отправилась в путь-дорогу искать своего суженого Ясна Сокола.

Идёт Настенька путём-дорогою. Идёт она не день, не два, не три дня, идёт она долгое время. Шла она и чистым полем, и урманным лесом¹¹, шла и высокими горами. В полях птицы ей песни пели, урманные леса её привечали, с высоких гор она всем миром любовалась, и дошла она, наконец, до долины дивной, где вайтманы¹² торговые стояли и из долины сей в небеса безкрайние улетали. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману торговую и отбыла в дальний путь с родимой земли, за тридевять дальних далей¹³.

Долго мчалась вайтмана торговая средь звёзд небесных, сколько прошло времени, неведомо, только Настенька одну пару железных сапог износила, один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька устало, а как села вайтмана торговая на землю дивную, пошла она по дороге лесной, вслед за уходящим на покой солнцем синим. Долго шла она, уже и ночь наступила, в небесах над землёю две луны засияли, и видит Настенька терем в лесу.

Подумала Настенька: «Пойду в терем, людей спрошу, не видали они моего Ясна Сокола из чертога Финиста!»

Постучалась Настенька в терем. Жила в том тереме одна старушка — добрая или злая, про то Настенька не знала. Отворила старушка сени — стоит перед ней красная девица.

— Пусти, бабушка, ночевать!

— Входи, голубушка, гостьей будешь. Как тебя звать, милая?

— Настенька. А Вы кто будете, бабушка?

— Я богиня Карна. А далеко ли ты идёшь, молодая?

— Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Не слыхала ли ты про него, бабушка Карна?

— Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про всех во всех мирах слыхала! Далеко тебе до чертога Финиста добираться, голубушка, ещё полтора круга дальних далей¹⁴.

Наутро богиня Карна разбудила Настеньку и говорит ей:

— Ступай, милая, теперь к моей родной сестре, богине Желе. Она старше меня и ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живёт. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка вот серебряное донце да золотое веретёнце, станешь кудель прясти — золотая нитка потянется. Береги мой подарок, Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — сама его подари.

Настенька взяла подарок, полюбовалась им и сказала хозяйке Карне:

— Благодарствую, богиня-бабушка. А куда же мне идти, в какую сторону?

— А я тебе клубочек дам — самокатный да путимерный¹⁵. Куда клубочек покатится, и ты ступай за ним вослед. А передохнуть задумаешь, голубушка, сядешь на травку — и клубочек остановится, тебя ожидать будет.

Поклонилась Настенька старой богине Карне и пошла вослед за клубочком. Долго ли, коротко ли шла Настенька, пути она не считала, сама себя не жалела, а видит она — леса стоят тёмные, страшные, в полях трава растёт нехлебная, колючая, горы встречаются голые, каменные, и птицы над землёй не поют. Шла Настенька всё далее, всё скорее она спешила. Глядь, опять долина дивная, а на ней вайтманы златые, да все торговые. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману златую, торговую, переобулась во вторую пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с дивной земли, где богиня Карна жила.

Долго мчалась вайтмана златая средь звёзд небесных, сколько прошло времени — неведомо, только Настенька ещё одну пару железных сапог износила, ещё один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы златой закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Села вайтмана златая на землю тёмную, неприглядную. Рудно солнце¹⁶ за горы садится, тепла и света немного даёт, а лун в небесах над этой землёй и вовсе нет. Видит Настенька — чёрный лес близко, и ночь холодная наступает, а на краю леса в одиноком теремке огонёк зажгли в окне.

Выпустила Настенька клубочек путимерный из рук на неприглядной земле, и покатился он к тому теремку. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:

— Хозяева добрые, пустите ночевать!

Вышла на крыльцо теремка старушка, древнее той, что прежде привечала Настеньку.

— Куда идёшь, красная девица? Кого ты ищешь на свете?

— Ищу, бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини Карны в лесу, на дивной земле под солнцем синим, ночь у неё ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, родная её сестра, богиня Желя, ведает.

Пустила старушка Настеньку в теремок, накормила, напоила, и спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

— Слушай меня, девица милая. Это меня называют богиней Желей. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, до чертога Финиста от нас не менее двудевять дальних далей с половиною¹⁷ будет. Ведать я про него ведала, да видать на нашей неприглядной земле — не видала. А иди ты теперь к нашей старшей двоюродной сестре, богине Срече¹⁸, она младшая дочь Богородицы Макоши, плетёт людям счастливую судьбу, и посему знать про него должна. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет.

И дала богиня Желя своей гостье в подарок серебряное блюдо и золотое яичко.

Попросила Настенька у старой богини-хозяйки прощенья за причинённые хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному.

Идёт Настенька, а природа на неприглядной земле вокруг неё вовсе чужая стала.

Смотрит она — один чёрный лес на сей земле растёт, а чистого поля нету. И деревья, чем далее катится клубок, всё выше растут, и стволы их меж собою переплетаются. Совсем уж темнеть стало: солнца рудного в небесах не видно, один лишь отсвет багряного заката остался. Расступился чёрный лес, и увидела Настенька большую пустошь, чёрным камнем выложенную, а на ней вайтманы огненные. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману огненную, переобулась в третью пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с неприглядной земли, где добрая богиня Желя жила.

Долго мчалась вайтмана огненная средь звёзд небесных по пути Перунову, сколько прошло времени — неведомо, только Настенька третью пару железных сапог износила, третий железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы огненной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Опустилась вайтмана огненная на землю славную, пренарядную. Злато солнце за море садится, тепла и света много даёт, а четыре луны с небес славную землю дивным светом покрывают. Видит Настенька — рядом с морем бирюзовым лес златолиственный близко, а на краю того леса одинокие хоромы стоят.

Выпустила Настенька свой клубочек из рук на пренарядной земле, и покатился он к тем хоромам. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:

— Хозяева добрые, пустите ночевать!

Вышла на хоромное крыльцо старушка ликом добрая, ещё древнее богини Жели, что прежде привечала Настеньку.

— Куда идешь, красная девица? Кого ты ищешь на свете Сварожьем?

— Ищу, добрая бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини Жели в лесу, на тёмной и неприглядной земле под солнцем рудным, ночь у неё ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, двоюродная её сестра, богиня Среча, ведает. Но где её искать, мне неведомо.

Пустила старушка Настеньку в горницу, накормила, напоила, в баньке напарила и спать отправила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

— Слушай меня, девица милая. Это я богиня Среча. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, от нас и до чертога Финиста не менее двудевяти дальних далей да с одной третью¹⁹ будет. Ведать я про него ведала, да видать на нашей земле — не видала. А иди ты теперь к моей старшей сестре богине Несрече, она плетёт людям несчастливую судьбу, и ей, видать, ведомо твоё несчастье. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет.

И дала богиня Среча своей гостье меленку серебряную с жерновами малахитовыми.

Попросила Настенька у богини доброй прощенья за хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному, назад к долине, где вайтманы различные стояли. Увидала она вайтману серебряную, переобулась в четвёртую пару железных сапог, и упросила добрых людей взять её с собой.

Долго мчалась вайтмана серебряная средь звёзд небесных, сколько прошло времени — неведомо, только Настенька четвёртую пару железных сапог износила, четвёртый железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы серебряной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька тяжко, а как села вайтмана на землю странную, пустынную и знойную, да под солнцем белым, пошла она по дороге извилистой, что меж гор петляла. Долго шла она, уже и ночь наступила, в небесах над землёй три луны ярким светом засияли, и видит Настенька: у дороги, за каменной изгородью с воротами коваными, стоит терем каменный.

Подумала Настенька: «Пойду в терем каменный, попрошусь переночевать к добрым людям, а поутру спрошу у хозяев, может, они видали моего Ясна Сокола из чертога Финиста!»

Постучалась Настенька в ворота кованые, вышла на стук её из терема каменного очень древняя старушка. Отворила старушка ворота кованые — стоит перед ней красная девица.

— Пусти, добрая бабушка, путницу ночевать!

— Проходи, милая, в терем, голубушка, гостьей моей будешь.

В просторной горнице очень древняя старушка накормила, напоила Настеньку и на ложе дивном спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

— Как тебя звать-величать, красна девица?

— Настенька. А Вы кто будете, бабушка, и что заставило Вас жить в такой глуши?

— Я богиня Несреча, поручила мне матушка Макошь прясть несчастливую судьбу всем отступникам от законов Рода и Сварога. А далеко ли ты идёшь, голубушка?

— Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Разлучила нас судьба тёмная. Не слыхала ли ты про него что-нибудь, бабушка Несреча?

— Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про судьбы многих во Сварожьих мирах ведаю! Далеко тебе до чертога Финиста добираться, голубушка, ещё один круг дальних далей с одной четвертью²⁰. Только запомни, милая, разлучила тебя с суженым не судьба тёмная, а всего лишь зависть людская. И если не отступишь от замысла своего и не отречёшься от любви своей, то всё в твоей жизни на лад пойдёт, и счастье не покинет тебя.

А теперь ступай, милая, к родственнице моей, богине Таре. Она хоть и не старше меня, а о хорошей жизни ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живёт. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка на память вот эту серебряную маслёночку с золотой крышечкой, в ней маслице лежит и никогда не заканчивается. А как станешь трапезничать, добавишь маслица в пищу — так вкуснее пищи и не сыщешь. Береги мой подарок, Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — сама его подари.

Настенька взяла подарок, поблагодарила добрую богиню Несречу, попрощалась и пошла со двора вслед за клубочком путимерным. Привёл её клубочек через горы к долине, где лишь одна большая вайтмара²¹ стояла. Увидала она вайтмару большую, переобулась в пятую пару железных сапог и упросила добрых людей взять её с собой на землю, где богиня Тара живёт.

Так быстро мчалась большая вайтмара средь звёзд небесных, что звёздный свет в полосы превращался и дивной радугой переливался. Сколько прошло времени — неведомо, только Настенька пятую пару железных сапог износила, пятый железный хлеб изглодала, а тут и путь большой вайтмары у земли Тары закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Опустилась большая вайтмара на землю чудную, землю дивную. Златое солнце над лесами зелёными лучами играет, тепло и свет даёт разной живности. Видит Настенька — рядом с лесами зелёными град дивный стоит, а посредине его дворец белокаменный.

Выпустила Настенька свой клубочек из рук на дивной земле, и покатился он по дороге к тому граду. Пошла за ним Настенька через град, возле торжища остановился клубок и не движется далее. Подняла она его, а навстречу ей люди добрые и радостные, все одеты празднично; спросила Настенька у них:

— Скажите, люди добрые, куда мне идти далее, где найти светлую богиню Тару?

Взяли люди добрые Настеньку под белы рученьки и проводили до дворца белокаменного, на крыльце оставили и пошли по своим делам. Постучалась Настенька в двери дубовые, резьбой украшенные. Отворились двери дубовые, вышла к Настеньке девица красная, очи у неё синевой светятся, а русая коса до земли касается, посмотрела она на Настеньку взглядом добрым и спрашивает:

— Кто ты, красна девица, и какое дело привело тебя к нам?

— Ищу я, сестрица, светлую богиню Тару, по делу сердечному. А послала меня к ней родственница её, богиня Несреча.

Взяла красна девица Настеньку за руку, отвела в палаты белокаменные, напоила, накормила, а после отвела в опочивальню и говорит ей:

— Я богиня Тара, сестрица, не смотри, что выгляжу молодо, я не одну сотню кругов жизни прожила на свете Сварожьем²². Сейчас поспи-отдохни с дороги, а завтра поговорим о деле твоём сердечном.

Прилегла Настенька на ложе пуховое и уснула сладким сном, каким давным-давно не спала. А наутро богиня Тара разбудила Настеньку, накормила, напоила, в дивный сад отвела, посадила на скамью резную и стала расспрашивать её:

— Расскажи-поведай, сестрица, каково твоё дело сердечное?

Поведала богине Таре Настенька всё, как есть, ничего не утаила.

— Послушай меня, милая сестрица, слышала я про твоего Ясна Сокола! Я ведь давно на свете Сварожьем живу, про многое в мирах близлежащих ведаю! Далеко тебе ещё до чертога Финиста добираться, ещё один круг дальних далей²³ остался. Но торопиться надобно тебе, сестрица, оправляться он начал от ран своих, да присматривает за ним сейчас черноокая девица с огненными волосами, прибывшая с чуждой земли, из мира дальнего. Отправляйся теперь к богине Дживе, супруге моего родного брата Тарха Даждьбога. Она старше меня и ведает больше. Может, она подскажет тебе краткий путь в чертог Финиста, где сейчас твой Ясный Сокол живёт.

А чтоб ты меня, сестрица, не забыла, возьми-ка вот гусельки, золотом расписанные, со струнами серебряными, станешь на гусельках играть — весь мир танцевать потянется. Береги мой подарок, Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — сама его подари. А сейчас иди к моей огненной колеснице, на ней тебя быстро к моему братцу доставят, а там и Дживу найдёшь.

Настенька взяла подарок, гусельки, золотом расписанные, поклонилась вечно молодой богине Таре, поблагодарила её и пошла к огненной колеснице. А как дошла до колесницы огненной, переобулась Настенька в шестую пару железных сапог и отбыла на колеснице с дивной земли.

Так быстро мчалась огненная колесница средь звёзд небесных, что не видно было звёзд, лишь одна многоцветная радуга переливалась. Сколько прошло времени — неведомо, только Настенька шестую пару железных сапог износила, шестой железный хлеб изглодала, а тут и путь колесницы огненной закончился, а до конца Настенькиного пути совсем немного осталось.

Опустилась огненная колесница на землю, вышла Настенька и от удивления чуть рассудка не лишилась. А показалось ей, будто она вновь на родимой земле оказалась, словно никуда и не отбывала. Также солнышко ясное над лесами и полями лучами играет, также птицы в небесах летают. Огляделась по сторонам Настенька и видит — между полем и лесом терем дивный стоит. Из терема вышла такая красавица, что и описать невозможно, подошла к ней Настенька и говорит:

— Здравствуй, хозяюшка добрая, подскажи, пожалуйста, где мне богиню Дживу найти-отыскать.

Отвечала Настеньке красавица из терема:

— Здравствуй и ты, девица милая. Я богиня Джива, какое дело у тебя ко мне?

Поведала богине Дживе Настенька всё, как есть, ничего не утаила. А та и говорит:

— Зайди в терем, девица милая, отдохни с дороги, а как вернётся супруг мой, Даждьбог Тарх Перунович, он доставит тебя на своей небесной колеснице в чертог Финиста, на землю, где сейчас живёт твой Ясный Сокол.

Вошла Настенька в терем дивный, присела в горнице на лавку резную, да тут же и уснула.

А как проснулась, огляделась Настенька. Видит: лежит она на ложе пуховом, на подушках мягких, а за занавесью шёлковой кто-то тихий разговор ведёт. Прислушалась Настенька и услышала мужской голос:

— Ясный Сокол сегодня женился, он со своей чужеземной хозяйкой живёт. Опутала его чарами своими чёрноокая девица с огненными волосами, что прибыла в чертог Финиста с чуждой земли, из мира дальнего. Трудно будет Настеньке суженого своего вернуть, да сердце любящее у неё есть, а на сердце и разум придёт, а от разума и трудное лёгким станет.

Вышла Настенька к хозяевам и сказала в ответ:

— Благодарствую за заботу вашу, вы помогите мне, хозяева добрые, добраться до чертога Финиста, а там, если будет на то воля Рода и Макоши, верну я своего Ясна Сокола. — И поклонилась им в землю.

А богиня Джива говорит:

— Благодарствовать мне после будешь. А вот тебе подарочек — возьми от меня золотое пялечко да иголочку: ты пялечко держи, а иголочка сама вышивать будет. Ступай теперь, девица милая, с Тархом Перуновичем, он доставит тебя до чертога Финиста, пути-то всего пол круга дальних далей²⁴ осталось, а что нужно будет делать тебе — сама после узнаешь.

Переобулась Настенька в последнюю пару железных сапог и отбыла на колеснице небесной с дивной земли.

Хоть и быстро мчалась небесная колесница средь звёзд небесных, а Настеньке казалось, что сей путь самый долгий. Сколько прошло времени, неведомо, только Настенька последнюю пару железных сапог износила, последний железный хлеб изглодала, а тут и путь колесницы небесной закончился.

Опустилась огненная колесница на землю, Даждьбог Тарх Перунович указал Настеньке, в какую сторону надо идти, и говорит:

— На прощание возьми от меня подарочек, краса девица, ленточку многоцветную; как совсем тяжко станет, заплети ленточку многоцветную в свою косу русую, а что потом будет, увидишь.

Пошла Настенька, как была, босая. Подумала: «Как пойду? Земля здесь твёрдая, чужая, к ней привыкнуть нужно…»

Прошла она недолго времени. И видит — стоит на поляне богатый двор. А во дворе терем: крыльцо резное, оконца узорчатые. У одного оконца сидит огневласая добротная, знатная хозяйка и смотрит на Настеньку: чего, дескать, ей надо.

Вспомнила Настенька: обуться ей теперь не во что, последнюю пару железных сапог износила, и еды не осталось последний железный хлеб она изглодала в дороге.

Сказала она черноокой и огневласой хозяйке:

— Здравствуй, хозяюшка! Не надо ли вам работницу за хлеб, за одёжу-обужу?

— Надобно, — отвечает хозяйка. — А умеешь ли ты печи топить, и воду носить, и обед стряпать?

— Я у батюшки без матушки жила. Я всё умею.

— А умеешь ты прясть, ткать и вышивать?

Вспомнила Настенька о подарках, что богини подарили.

— Умею, — говорит.

— Ступай тогда, — хозяйка говорит, — на кухню людскую.

Стала Настенька работать и служить на чужом богатом дворе. Руки у Настеньки честные, усердные — всякое дело ладится у ней.

Хозяйка глядит на Настеньку да радуется: не было ещё у неё такой услужливой, да доброй, да смышлёной работницы; и хлеб Настенька ест простой, запивает его квасом, а чаю не просит. Похвалилась хозяйка своей дочери:

— Смотри, — говорит, — работница какая у нас во дворе: покорная да умелая, и на лицо ласковая!

Посмотрела хозяйкина дочь на Настеньку.

— Фу! — говорит. — Пусть она ласковая, а я зато краше её, и я телом пышнее, и в волосах моих огонь переливается, а в её волосах лишь солома отражается!

Вечером, как управилась с хозяйскими работами, села Настенька прясть. Села она на лавку, достала серебряное донце и золотое веретёнце и прядёт. Прядёт она, из кудели нитка тянется. Нитка не простая, а золотая. Прядёт она, а сама глядит в серебряное донце, и чудится ей, что видит она там своего Ясна Сокола: смотрит он на неё, как живой на свете. Глядит Настенька на него и разговаривает с ним:

— Суженый мой, Соколичек, зачем ты оставил меня одну, плакать по тебе? Это на сестёр моих неразумных затмение нашло, что разлучили нас, кровь твою пролили.

А хозяйкина дочь вошла в ту пору в людскую, стоит поодаль, глядит и слушает.

— О ком ты горюешь, девица? — Спрашивает она. — И какая у тебя забава в руках?

Настенька говорит ей:

— Горюю я о своём суженом — Ясном Соколе. А это я нить пряду, полотенце Соколику буду вышивать. Было бы ему, чем поутру белое лицо утирать.

— А продай мне свою забаву! — говорит хозяйкина дочь. — Ан у меня-то муж мой, тоже Ясный Сокол, и я ему тоже нить спряду.

Посмотрела Настенька на хозяйкину черноокую дочь, остановила своё золотое веретенце и говорит:

— У меня забавы нету, у меня работа в руках. А серебряное донце золотое веретёнце не продаётся: мне добрая бабушка его подарила.

Обиделась хозяйкина дочь: не хотелось ей золотое веретёнце из рук своих выпускать.

— Если не продаётся, — говорит. — Давай тогда мену делать, я тебе тоже какую-нибудь вещь подарю.

— Подари, — сказала Настенька. — Дозволь мне на твоего мужа Ясна Сокола хоть раз одним глазком взглянуть! Может, он чем мне моего Соколика напомнит!

Хозяйская дочь подумала, встряхнула водопадом огненных волос и согласилась.

— Изволь, девица, — говорит. — Давай мне твою забаву.

Взяла она у Настеньки серебряное донце золотое веретёнце, а сама думает: «Покажу я ей мужа Ясна Сокола ненадолго, ничего с ним не станется. Дам ему сонного зелья, а через это золотое веретёнце мы с матушкой вовсе озолотимся!»

К ночи воротился из поднебесья Ясный Сокол; обратился он в доброго молодца и сел ужинать в семействе: тёща-хозяйка да Ясный Сокол с женою.

Хозяйская дочь велела позвать Настеньку: пусть она служит за столом и на Ясна Сокола глядит, как уговор был. Настенька явилась, служит она за столом, кушанья подаёт и с Ясна Сокола глаз не сводит. А Ясный Сокол сидит, словно нету его. Не узнал он Настеньки: истомилась она путём-дорогою, идучи к нему, и от печали по нему изменилась в лице, тут ещё и жена в питьё зелья разные добавила.

Отужинали хозяева, встал Ясный Сокол и пошёл спать в свою горницу.

Настенька и говорит тогда молодой огневласой хозяйке:

— Мух во дворе много летает. Пойду-ка я к Ясному Соколу в горницу, буду от него мух отгонять, чтоб спать ему не мешали.

— А пусть её идет! — сказала старая хозяйка.

Молодая хозяйка опять здесь подумала.

— Ан, нет, — говорит, — пусть обождёт.

А сама пошла вслед за мужем, дала ему на ночь сонного зелья выпить в питье и воротилась. «Может, — рассудила хозяйская дочь, — у работницы ещё какая забава на такую мену есть!»

— Иди теперь, — сказала она Настеньке. — Иди, мух от Ясна Сокола отгоняй!

Пришла Настенька к Ясному Соколу в горницу и позабыла про мух. Видит она: спит её сердечный друг непробудным сном.

Смотрит на него Настенька — не насмотрится. Наклонилась к нему близко, одним дыханьем с ним дышит, шепчет ему:

— Проснись, суженый мой Ясный Сокол, это я к тебе пришла; я семь пар сапог железных истоптала, семь хлебов железных изглодала!

А Ясный Сокол спит непробудно, он глаз не открывает и не молвит слова в ответ.

Приходит в горницу жена Ясна Сокола — хозяйская дочь — и спрашивает:

— Отгоняла мух?

— Отгоняла, — Настенька говорит. — Они в окно улетели.

— Ну, иди спать в людскую.

На другой день, как поделала Настенька всю хозяйскую работу, взяла она серебряное блюдечко и катает по нём золотым яичком: покатает вокруг — и новое золотое яичко скатывается с блюдечка; покатает другой раз вокруг — и опять новое золотое яичко скатывается с блюдечка. Увидела хозяйская дочь.

— Ужели, — говорит, — и такая забава есть у тебя! Продай мне её, либо я тебе мену, какую хочешь, дам за неё.

Настенька говорит ей в ответ:

— Продать не могу, мне добрая бабушка это в подарок дала, и я тебе даром блюдечко с яичком отдам. На-ко, возьми!

Взяла подарок хозяйская дочь и обрадовалась:

— А может, и тебе что нужно, Настенька? Проси, чего хочешь.

Настенька и просит в ответ:

— А мне самое малое и нужно. Дозволь опять от Ясна Сокола мух отгонять, когда ты почивать его уложишь.

— Изволь, — говорит молодая хозяйка.

А сама думает: «Чего с мужем станется от поглядки чужой девицы! Да и спать он будет от зелья, глаз не откроет, а у работницы, может, ещё какая забава есть!»

К ночи опять, как было, воротился Ясный Сокол из поднебесья, оборотился он в доброго молодца и сел за стол ужинать со своим семейством.

Жена Ясна Сокола позвала Настеньку прислуживать за столом, кушанья подавать, Настенька кушанья подаёт, чашки ставит, ложки кладёт, а сама глаз с Соколика не сводит. А Финист глядит и не видит её — не узнаёт её его сердце.

Опять, как было, дала хозяйская дочь своёму мужу питьё с сонным зельем и спать его уложила. А работницу Настеньку послала к нему и велела ей мух отгонять.

Пришла Настенька к Ясному Соколу, стала звать его и плакать над ним, думала — нынче он пробудится, взглянёт на неё и узнает Настеньку. Долго звала его Настенька и слёзы со своего лица утирала, чтоб они не упали на белое лицо суженого и не смочили его. А Ясный Сокол спал, он не пробудился и глаз своих не открыл в ответ.

На третий день Настенька справила всю хозяйскую работу, села на лавку в людской, вынула золотое пялечко и иголочку. Держит она в руках золотое пялечко, а иголочка сама по полотну вышивает.

Вышивает Настенька, сама приговаривает:

— Вышивайся, вышивайся, мой красный узор, вышивайся для суженого моего, для Ясна Сокола, было бы ему на что любоваться!

Молодая хозяйка неподалёку ходила-была; пришла она в людскую в тереме, увидела в руках у Настеньки золотое пялечко и иголочку, что сама вышивает. Зашлось у неё сердце завистью и алчностью, и говорит она:

— Ой, Настенька, душенька, красная девица! Подари мне такую забаву, либо что хочешь, в обмен возьми! Золотое веретенце есть у меня, пряжи я напряду, холстины натку, а золотого пялечка с иголочкой у меня нету — вышивать нечем. Если в обмен не хочешь отдавать, тогда продай! Я цену тебе дам!

— Нельзя! — говорит Настенька. — Нельзя золотое пялечко с иголочкой ни продавать, ни в обмен давать. Их мне самая добрая, самая красивая богиня даром дала. И я тебе их даром отдам.

Взяла молодая хозяйка пялечко с иголочкой, а Настеньке ей дать нечего, она и говорит:

— Приходи, коли хочешь, от мужа моего, Ясна Сокола, мух отгонять. Прежде ты сама просилась.

— Приду уж, так и быть, — сказала Настенька.

После ужина молодая хозяйка сначала не хотела давать Ясному Соколу сонного зелья, а потом раздумалась и добавила того зелья в питье: «Чего ему глядеть на девицу, пусть спит!»

Пошла Настенька в горницу к спящему Ясному Соколу. Уже не стерпело теперь её сердце. Припала она к его белой груди и причитает:

— Проснись-пробудись, суженый мой, Ясный мой Соколичек! Я через семь земель небесных пешей прошла, через небеса Сварожьи пролетала, к тебе идучи! Сама смерть уморилась ходить со мной по землям небесным, семь пар железных сапог ноги мои износили, семь железных хлебов в небесах я изглодала. Встань-проснись, суженый мой, Соколик! Сжалься ты надо мной!

А Ясный Сокол спит, от зелья чужеземного ничего не чует, и не слышит он голоса Настеньки.

Долго Настенька будила Ясного Сокола, долго плакала над ним, а не проснулся он, крепко было зелье жены. Да упала одна горячая слеза Настеньки на грудь Ясного Сокола, а другая слеза упала на его лицо. Одна слеза обожгла сердце Соколику, а другая открыла ему глаза, и он в ту же минуту проснулся.

— Ах, — говорит, — что меня обожгло!

— Суженый мой, Ясный Сокол! — отвечает ему Настенька. — Пробудись ко мне, это я пришла! Долго-долго я искала тебя, много железа я о небеса и о земли истёрла! Не стерпели они дороги к тебе, а я стерпела! Третью ночь я зову тебя, а ты спишь, ты не пробуждаешься, ты на голос мой не отвечаешь! Сохранила я твой подарочек!

Показала она ему тут коробочку, в котором лежало серое пёрышко.

И тут узнал Ясный Сокол свою Настеньку, красную девицу. И так он обрадовался ей, что от радости сперва слова молвить не мог. Прижал он Настеньку к груди своей белой и поцеловал в уста сахарные.

А, очнувшись, привыкши, что Настенька с ним, он сказал ей:

— Если бы сейчас стала ты сизой голубкой, моя верная красная девица, то улетели бы мы с тобой прочь отсюда!

Тут достала Настенька ленточку многоцветную, подарочек Тарха Перуновича, вплела её в свою косу русую и в ту же минуту обратилась Настенька в голубку, а суженый её обратился в Сокола.

Улетели они в ночное поднебесье и всю ночь летели рядом, до самого рассвета. А когда они летели, Настенька спросила:

— Сокол, Сокол, а куда ты летишь, ведь жена твоя соскучится!

Финист-Сокол послушал её и ответил:

— Я к тебе лечу, красная девица. А кто мужа меняет на веретёнце, на блюдечко да на иголку, той жене мужа не надо, и та жена не соскучится.

— А чего же ты женился на такой жене! — Спросила Настенька. — Воли твоей не было?

— То, видать, не воля моя была, а зелье чужеземное да приворотное, от него и судьбы, и любви не было.

И они полетели далее рядом друг с другом. А на рассвете опустились они на землю возле небесной колесницы Тарха Перуновича. Взял сокола с голубкой Даждьбог на колесницу небесную, и доставил прямо на Мидгард-землю.

Полетели они над родимой землёй, к родным краям, а как прилетели к знакомому лесу, поглядела Настенька вокруг; видит она — терем её родителя во скуфе лесном стоит, как прежде был. Захотела Настенька увидеть отца-родителя, и тут же обратилась она в красную девицу. А Ясный Сокол ударился о сыру землю и сделался пёрышком.

Взяла Настенька пёрышко, спрятала его к себе на грудь, за пазуху, и пришла к отцу.

— Здравствуй, дочь моя меньшая, любимая! Я думал, что тебя и на свете Сварожьем нету. Спасибо, что отца-родителя не забыла, в родной скуф воротилась. Где была так долго, чего под отчий кров не спешила?

— Прости меня, милый батюшка. Так нужно мне было.

— Что ж, нужно, так нужно. Спасибо, что нужда прошла.

А случилось это на праздник Триглава, и в округе большое торжище открылось. Собрался наутро отец на торжище ехать, и старшие дочери с ним едут подарки себе выбирать.

Отец и меньшую дочь позвал, Настеньку.

А Настенька и отвечает:

— Батюшка, — говорит, — Я с дороги притомилась, и надеть мне нечего на себя. На торжище, чай, все нарядные будут.

— Я сам тебя, Настенька, обряжу,— отвечает отец. — На торжище, чай, торг большой.

А старшие сестры говорят младшей:

— Надень наши уборы, у нас лишние есть.

— Ах, сестрицы, спасибо вам! — говорит Настенька. — мне ваши платья не по кости! Да мне и в родных стенах хорошо.

— Ну, будь по-твоему, — говорит ей отец. — А что тебе с торжища привезти, какой подарок? Скажи, отца не обижай!

— Ах, батюшка, ничего мне не надобно, всё у меня есть! Недаром я далеко была и в дороге утомилась.

Отец со старшими сёстрами уехал на торжище. В ту же пору Настенька вынула свое пёрышко. Оно ударилось об пол и сделалось прекрасным добрым молодцом, Ясным Соколом, только ещё прекраснее, чем он был прежде. Настенька удивилась, да от счастья своего ничего не сказала. Тогда сказал ей Соколичек:

— Не дивись на меня, Настенька, это я от твоей любви таким стал.

— Я хоть и дивлюсь, — сказала Настенька, — Да для меня ты всегда одинаков, я тебя всякого люблю.

— А где родитель твой батюшка?

— На торжище уехал, и сёстры с ним старшие.

— А ты чего, Настенька моя, не поехала с ними?

— У меня суженый есть, Ясный Сокол. Мне ничего на торжище не надо.

— И мне ничего не надо, — сказал Финист, — Да я от твоей любви богатым стал.

Обернулся Соколик от Настеньки, свистнул в окошко. Сейчас явилась на зов его колесница золотая, расписанная, а три белых коня гривы свои до земли распустили. Нарядились они, сели в тройку, кони помчали их вихрем.

Приехали они в город на торжище, а торжище только открылось, все богатые товары и яства горою лежат, а люди ещё едут в дороге.

Соколик приобрёл на торжище все товары, все яства, что были там, велел их обозами везти во скуф лесной, к родителю Настеньки. Одну только мазь колёсную он не стал брать, а оставил её на торжище.

Он хотел, чтобы все миряне, какие приедут на торжище, стали гостями на его свадьбе и скорее ехали к нему. А для скорой езды им мазь нужна будет.

Поехали Ясный Сокол с Настенькой во скуф лесной. Едут они быстро, коням белогривым воздуха от ветра не хватает.

На половине дороги увидела Настенька своего батюшку и старших сестёр. Они ещё на торжище ехали и не доехали. Настенька велела им ворочаться ко двору, на свадьбу её с Ясным Соколом из чертога Финиста.

А через три дня собрался в гости в скуф лесной весь народ, что жил на сто вёрст в округе; пришёл и старый волхв в скуф лесной, он благословил семейный союз сына своего с Настенькой, и устроили свадьбу дивную и богатую. В пищу на свадебном пиру добавляли масло из серебряной маслёночки с золотой крышечкой, что богиня Несреча подарила, так вкуснее сей пищи никто и не пробовал. Из муки, что намолола серебряная меленка с жерновами малахитовыми напекли пряников печатных, так слаще их никто в тех местах и не пробовал. А как заиграла Настенька на гусельках, весь мир плясать-танцевать стал.

На той свадьбе прадедушки наши и прабабушки были, долго они пировали, жениха и невесту величали, с весны до зимы не разошлись бы, да настала пора убирать урожай, хлеб осыпаться начал; оттого и свадьба закончилась, и на пиру гостей не осталось. Свадьба закончилась, и свадебный пир гости позабыли, а верное любящее сердце Настеньки навсегда запомнилось в родах славянских на родной Мидгард-земле²⁵.

Глава 2. Комментарии к Сказу о Ясном Соколе

Для того, чтобы понять, какая же на самом деле информация была заложена в этом Сказе, необходимо просто перевести на современный язык, понятный каждому, значение слов, смысл понятий, которые были тогда у наших далёких предков, определить время, когда происходили события, описываемые в Сказе, и тогда нам откроется то, что действительно происходило в далёкие времена, во всей своей полноте. Откроется такая информация, существование которой даже трудно себе представить, и, что самое интересное во всём этом, на примере жизни простых людей того времени. Жизни, которая была для тех людей повседневной нормой, привычной действительностью, но которая для наших современников покажется фантастичной! А ведь это действительно Сказ о жизни простых людей, в котором скрыта необычайная по своей сути информация…

Простая дочь земледельца из глухого таёжного селения отправляется в путешествие по далёким планетам-землям, о которых она слышала, но никогда на них не бывала. И отправляется она в это далёкое путешествие на поиски суженого, и двигать ею будет только любящее сердце. И побывает она на других планетах-землях, и встретится с Богинями и Богами Светлыми — Иерархами Светлых Сил, и окажут они ей помощь в поисках её суженого, ибо такая любовь и верность заслуживает уважения и почтения ДАЖЕ У БОГОВ-ИЕРАРХОВ!

2.1. Мидгард-земля. Начало

Итак, приступаем…

«Жили-были в стародавние времена в скуфе лесном орач-труженик Любомир Ведаславич с женой-ладушкой Младой Зареславной: и даровал им Род девять сыновей да трёх дочерей. Любомир Ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, Настенька, всё-то она подмечала, все слова и наставления батюшкины запоминала.

А старших дочерей, Забаву и Весняну, воспитала и лаской обогрела Млада Зареславна. Дети выросли, а родители постарели. Оженил сыновей своих Любомир Ведаславич, каждому нашёл невесту пригожую из рода славного, рода древнего. Расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю, и стали трудиться и созидать на благо рода своего.

Но вот пришло время, отведённое Родом и Макошью, пришел черёд — умерла у орача-труженика жена-ладушка Млада Зареславна. Сотворили ей кроду всем миром, совершили по ней славную тризну, и стал Любомир Ведаславич один растить своих дочерей. Все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом — разные».

«Сказ о Ясном Соколе» начинается с описания жизни простого пахаря, земледельца, который всю свою жизнь трудился на земле и растил своих детей. Слово ОРАЧЬ — устаревшее, именно так наши далёкие предки называли земледельцев. В этом небольшом отрывке скрыто довольно много информации, которая многим не видна с первого взгляда. Если немного задержать внимание на смысле, который в нём заложен, то вскрывается целый пласт любопытнейшей информации о жизни наших далёких предков. Девушка могла стать невестой, лишь достигнув Круга Лет. Сейчас понятие Круга Лет мало кому понятно, а раньше оно было знакомо даже каждому чаду — ребёнку.

Кругом Лет называли интервал времени в 16 лет! Таким образом, девушка не могла выйти замуж, будучи моложе 16 лет, а для парня разрешённый возраст для вступления в брак был определён в 21 год. И такой обычай сохранялся у наших предков много тысяч лет неизменным, и только после насильственной христианизации произошли в этой традиции изменения, но и после оной во многих поселениях люди продолжали следовать старинным традициям. Но и это ещё не всё… В Сказе говорится, что у родителей Настеньки было ДВЕНАДЦАТЬ ДЕТЕЙ — ДЕВЯТЬ СЫНОВЕЙ И ТРИ ДОЧЕРИ. Любопытно и то, что, согласно Родовому Закону Любомира, каждая семья должна иметь, минимум, ДЕВЯТЬ ДЕТЕЙ, а полной семьёй считалась та, в которой был Потомственный Круг, т.е. ШЕСТНАДЦАТЬ ДЕТЕЙ.¹

«Жили-были в стародавние времена, в СКУФЕ лесном…» — слово «СКУФ» СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМО современному русскому человеку, но именно так наши далёкие предки называли свои небольшие поселения. И тогда становится ясно, что скуф лесной есть ни что иное, как поместье в лесу. А отец Настеньки был орачом-тружеником, что, как уже выяснилось, означает земледелец. А это означает, что её отец должен был очистить от леса делянку, чтобы иметь возможность выращивать там зерновые.

Интересны и имена родителей Настеньки. Например, её отец — Любомир Ведаславич! Любомир — «любящий мир», любящий жизнь; не правда ли, ёмкое имя, а к нему и отчество подходящее — Ведаславич, «славящий Веды»! Скорее всего, отец Любомира был ведуном, человеком, который своими делами прославлял Веды! А Веды делами мог прославлять только ВЕДУН! Ведь раньше имена давали не «от фонаря», а по сути, по сути того, что делал человек, и к чему у него было предназначение. А мать Настеньки звали Младой Зареславной… и вновь имя понятное. «Млада» — такое имя могли дать молодой душе, которая ещё только начала своё восхождение по Золотому Пути. А её отчество произошло от имени «Зареслав», близкого любому русу, резонирующего с душой! «Зареслав» — зарю славящий, ибо такое значение у его имени. И имя в Сказе для матушки Настеньки выбрано НЕслучайно! «Млада» — молодая душа, не успевшая набраться мудрости в своих предыдущих воплощениях или вообще НЕ имевшая воплощений ранее. Это говорит о том, что дающие людям имена Волхвы могли видеть суть человека, зреть его ДУШУ! К чему приведёт духовная незрелость души матери Настеньки, станет ясно из текста самого Сказа.

Любопытно и то, что в Сказе не упоминаются имена их сыновей, а только дочерей! Имена старших сестёр Настеньки тоже сами за себя говорят: Забава и Весняна, и по ходу Сказа становится ясно, почему их назвали именно так. Имена чадам давали, когда им исполнялось семь лет отроду, при этом дающие имена смотрели в суть души и давали имена в соответствии с этой сутью. Имя «Забава» отражает суть совсем молодой души, которая стремится только к забавам и веселью, не имея достаточной мудрости, чтобы понять смысл слов: «делу время, а потехе час»!

Имя другой сестры Настеньки — Весняна, казалось бы, отличное имя для девушки, от которой постоянно веет весной, но… в данном случае, имя Весняна несёт несколько другой смысл — «постоянно прихорашивающаяся», как Природа прихорашивается после того, как растают сугробы, и земля-матушка набросит на себя зелёную «шаль», усыпанную яркими и прекрасными весенними цветами. По ходу анализа Сказа станет понятно, почему у них ИМЕННО ЭТИ ИМЕНА! А в этом отрывке прямо указывается на то, что воспитанием сыновей и Настеньки занимался отец, а воспитанием старших дочерей — их мать.

И вновь, вроде бы случайно упоминание об этом, но в Сказе нет ничего случайного, всё несёт в себе ключевую информацию. Дело в том, что у наших предков воспитанием детей занимались мужчины, так как считалось, что большинство матерей НЕ СПОСОБНЫ ПРАВИЛЬНО ВОСПИТАТЬ ДЕТЕЙ! И не потому, что они плохие матери, а потому, что зачастую им в этом очень сильно мешал материнский инстинкт, который не давал им возможности правильно воспитывать детей. Поэтому мужчины воспитывали не только мальчиков, но и девочек. Наши предки считали, что женщина не может правильно воспитать из сыновей достойных мужчин, и это вполне понятно, ведь для того, чтобы юноша стал мужчиной, он должен учиться и брать пример с мужчины, а не с женщины. А большинство женщин из-за своего материнского инстинкта не в состоянии воспитать настоящих мужчин из своих сыновей.

Это вроде бы и понятно, но в Сказе даётся прямое указание на то, что большинство женщин не в состоянии правильно воспитать и своих дочерей, в силу всё того же материнского инстинкта. Для того, чтобы женщина смогла избежать слепой материнской любви, она должна ещё до замужества пройти фазу развития разумного животного и достичь стадии собственно человека. А женщине достичь этого гораздо сложнее, чем мужчине, по той простой причине, что гормональная система женщины в два раза более мощная, чем у мужчины.

Да это и понятно, ведь любая женщина — это носительница заложенной природой программы материнства, а это означает, что женский организм постоянно находится под гораздо более сильным гормональным воздействием, чем мужской. Женская гормональная система выстроена природой так, чтобы обеспечить не только нормальное функционирование организма женщины, но и обеспечить полноценное развитие будущего ребёнка. И это выражено даже в том, что размер гипофиза у женщины в два раза больше размера гипофиза у мужчины. Так что, более мощная женская гормональная система делает женщину не только более эмоциональным и тонко чувствующим человеком, но и более подверженной влиянию тех же самых гормонов, которые управляют и инстинктами человека тоже, а значит, женщине очень сложно взять под свой контроль свой самый сильный инстинкт — МАТЕРИНСКИЙ!

И в Сказе об этом говорится почти прямым текстом: «…А старших дочерей, Забаву и Весняну, воспитала и лаской обогрела Млада Зареславна…». Именно прямо и указывается — ВОСПИТАЛА И ЛАСКОЙ ОБОГРЕЛА! Ниже будет ясно и понятно, к чему приводит такое воспитание лаской! А Настенька воспитывалась отцом, и при этом: «…Любомир Ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, Настенька, всё-то она подмечала, все слова и наставления батюшкины запоминала…». Настенька всё подмечала, и все слова и наставления отцовские запоминала, и это привело к тому, что у неё сложился отличный от старших сестёр характер и отличные интересы. И тут же в Сказе указывается, чему учил своих сыновей и младшую дочь Любомир Ведаславич — ТРУДОЛЮБИЮ И ЖИЗНИ ПРАВЕДНОЙ!

Согласно этому Сказу, в этой семье все сыновья были старше дочерей, так как парубок мог жениться не раньше, чем ему исполнится ДВАДЦАТЬ ОДИН ГОД ОТ РОДУ, в то время как девушка могла выйти замуж не раньше, чем ей исполнится ШЕСТНАДЦАТЬ! Все ДЕВЯТЬ БРАТЬЕВ Настеньки женились и покинули родительский дом, а это может быть только тогда, когда все девочки младшие в семье: «Оженил сыновей своих Любомир Ведаславич, каждому нашёл невесту пригожую из рода славного, рода древнего. Расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю, и стали трудиться и созидать на благо рода своего». Именно в этих строках всё это и сказано. Однако, не зная обычаев наших предков, практически невозможно сделать выводов ни о возрасте детей, ни о традициях, и современник, читающий эти строки Сказа, поймёт только то, что сказано в этих строках, не более! Всё остальное же останется вне зоны понимания, а ведь информация в этих нескольких абзацах очень важна для понимания образа жизни и традиций наших далёких предков.

Итак, продолжим: «…Но вот пришло время, отведённое Родом и Макошью, пришёл черёд — умерла у орача-труженика жена-ладушка Млада Зареславна…» И вновь, в этих строках мало что понятно современному русскому человеку. Единственное, что все понимают, так это то, что умерла мать Настеньки, но вот то, что означает понятие времени, отведённого РОДОМ и МАКОШЬЮ, не резонирует с современными представлениями. А зря, так как в этих словах сокрыто понимание наших предков, а для того, чтобы разобраться, какое понимание содержится в этих словах, обратимся к Славяно-Арийским Ведам:

МАКОШЬ — Небесная Богородица, Богиня счастливого жребия. Вместе с дочерьми Долей и Недолей определяет Судьбы людей и Богов, плетя Нити Судьбы. Богиня-Покровительница ткачества и рукоделия, а также Чертога Лебедя во Сварожьем Круге. Славяно-Арийское название созвездия Большой Медведицы — Макошь, т.е., Мать ковша.²

Теперь, соединив сказанное в Сказе с тем, что наши предки понимали под временем, отведённым Родом и Макошью, становится понятно, что смерть матери Настеньки пришла к ней в назначенное ей природой время. Она не умерла ни от руки убийцы, ни когтей или зубов диких зверей, ни от болезней, а умерла от старости, в своё время, которое заложено у каждого человека на уровне генетики и судьбы. Богиня Макошь — это первая из Богинь наших предков, имя которой упоминается в Сказе. Это говорит о том, что семья Настеньки жила по ведическим традициям, так же, как и весь остальной народ. Только в слова «Бог» и «Богиня» наши предки вкладывали совсем другой смысл, чем тот, который люди вкладывают сейчас. Под Богами и Богинями наши предки понимали людей, которые в результате своего развития вышли на уровень творения! А это весьма существенное отличие от сегодняшнего понятия «Бог»…

А теперь вернёмся к тексту Сказа:

«…Сотворили ей КРОДУ всем миром, совершили по ней славную ТРИЗНУ, и стал Любомир Ведаславич один растить своих дочерей. Все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом — разные…»

И вновь встречаются слова, совсем непонятные современному русскому человеку. Так вот, КРОДОЙ наши предки называли погребальный костёр. Наши предки не хоронили тела умерших в земле, как это делается сейчас, а сжигали на погребальных кострах. И это делалось не потому, что им так хотелось, а потому, что наши предки знали, что душа (сущность) человека остаётся привязанной к своему уже мёртвому телу до тех пор, пока последняя органика, содержащая гены этого человека, не разложится. Поэтому, сжигая тела умерших, наши предки тем самым помогали душам (сущностям) умерших практически сразу освободиться от бремени уже мёртвого тела.

ТРИЗНОЙ наши предки называли поминки по умершему человеку. Устраивались празднества в честь умершего, на которых пели погребальные песни, вспоминали добрым словом умершего. В принципе, тризна была во славу жизни, так как наши предки понимали, что смерть физического тела не означала прекращение жизни даже конкретного человека вообще. Они знали, что освободившаяся после смерти физического тела душа готова к воплощению в новое физическое тело, в котором она (душа) будет продолжать своё дальнейшее развитие…

После смерти своей жены отец Настеньки задумал было жениться на какой-нибудь старушке-бобылке:

«…Старый орач-труженик жил в труде и достатке и жалел своих дочерей. Захотел он было взять во двор, какую ни есть, старушку-бобылку, чтобы она по хозяйству заботилась…»

Отец не хотел взваливать заботу по хозяйству на своих дочерей и надумал было привести в дом мачеху для своих дочерей, старушку-бобылку. Любопытно, что слово БОБЫЛЬ дошло до наших дней неизменным и равнозначно оно слову ВДОВЕЦ, а вот вдову или одинокую старую женщину сейчас практически никто не называет БОБЫЛКОЙ! Даже любопытно наблюдать за судьбой слов! Я не берусь сейчас объяснить, почему слово «бобыль» сохранилось, а слово «бобылка» практически исчезло из речи народа. Со временем, слово «бобыль» стало означать ещё и просто одинокого человека, холостяка, человека без семьи, бездомного, крестьянина, не имеющего своей земли.

Но, тем не менее, это слово сохранилось в своём изначальном значении в течение, как минимум, ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ ЛЕТ! Слово БОБЫЛЬ возникло из слияния двух слов — БОГ и БЫЛ. Или несколько более развёрнуто — человек, который остался, БЫЛ, один на один с БОгом, БОгами, без спутника или спутницы жизни. При быстром произношении этих двух слов — «Бог был», звук «г» теряется, и получается «бобыл» или, несколько мягче, «бобыль»! И вновь хотелось бы напомнить, что наши далёкие предки в слово «Бог» вкладывали совсем другой смысл, чем сейчас. А теперь продолжим:

«…А меньшая дочь, Настенька, говорит отцу-батюшке: — Не надобно, милый батюшка, бобылку брать, я сама буду по скуфу прибираться и о хозяйстве рода нашего заботиться…»

Любопытно, что не старшие сёстры Настеньки, Забава и Весняна, воспитанные матерью, а именно младшая дочь, воспитанная отцом, взялась вести хозяйство вместо своей умершей матери. И в Сказе сразу же даётся пояснение этому:

«…Настенька с раннего детства радетельная была. А старшие дочери, Забава и Весняна, ничего не сказали, лишь по ласке материнской грустили…»

Настенька с детства была РАдетельной — РАдеятельной! Слово «Радетельная» произошло от слова «Радеть» — «РАдеять», что означает «действовать по законам Ра», согласно законам СВЕТА, и сразу же даётся пояснение этому:

«…Стала Настенька вместо своей матушки хозяйство по скуфу вести. И всё-то она умеет, всё у неё ладится, а что не умеет, к тому привыкает, а, привыкши, тоже ладит с делом. Отец глядит и радуется, что Настенька у него такая умница да трудолюбивая и нравом кроткая. И из себя Настенька была хороша — красавица писаная, и от доброты краса её прибавлялась…»

Отец воспитал свою младшую дочь трудолюбивой, самостоятельной, самодостаточной, не боящейся и не чурающейся любого труда, ибо для любого свободного человека труд — в радость, потому что, если в любое дело вкладывать свою душу, из-под рук выходит живое творение рук человеческих, дарящее РАдость не только самому труженику, но и всем остальным. А вот старшие сёстры, воспитанные матерью, ничего этого не приобрели, так как родная матушка предпочитала всё сделать сама, чтобы её любимые доченьки не попортили свои белы рученьки трудом тяжким, не погубили свою красу раньше времени! И выросли они не привыкшими к труду, к заботе о других, а думали только о себе! И в Сказе именно об этом и говорится:

«…Сёстры её старшие тоже были красавицы, только им всё мало казалось своей красоты, и они старались прибавить её румянами и белилами, и ещё в обновки нарядиться, чтобы в соседнем селении на девичьих посиделках покрасоваться. Сидят, бывало, Забава и Весняна да целый день охорашиваются, а к вечеру всё такие же, что и утром были. Заметят они, что день прошёл, сколько румян и белил они извели, а лучше не стали, и сидят сердитые. А Настенька устанет к вечеру, зато знает она, что скотина накормлена, во всём тереме прибрано, чисто, ужин она приготовила, хлеб на завтра замесила, и батюшка будет ею доволен. Глянет она на сестер своими ласковыми глазами и ничего им не скажет. А старшие сёстры тогда ещё более сердятся. Им кажется, что Настенька-то утром не такая была, а к вечеру похорошела — с чего только, они не знают…»

Так что мужское и женское воспитание весьма сильно отличаются, и не потому, что женщины хуже, а мужчины лучше, а потому, что у женщин, в подавляющем числе случаев, материнский инстинкт не позволяет правильно воспитывать детей. Именно поэтому старшие сёстры Настеньки целыми днями только и занимались своей собственной внешностью и ничем другим. У них даже не возникло желания в чём-то помочь своей младшей сестре. Любящее материнское сердце просто не в силах требовать, а тем более настойчиво, чего-нибудь от своих чад. И именно в этом заключается беда. Размышления типа того, что, мол, «наработаются ещё, когда время придёт», обычно приводят к тому, что, когда время приходит, дети оказываются совсем не готовыми к реальной жизни, а часто даже не готовы, да и НЕ хотят трудиться. Так что такая «забота» очень часто оборачивается бедой, в первую очередь, для выросших детей. К сожалению, очень мало женщин это понимают и в состоянии воспитывать своих детей ПРАВИЛЬНО. И именно такая потребительская позиция и сложилась у старших сестёр Настеньки, о чём прямо говорится в следующем отрывке Сказа:

«…Пришла нужда отцу на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей:

— А что вам, доченьки, привезти, чем вас порадовать?

Старшая дочь Забава говорит отцу:

— Привези мне, батюшка, полушалок, да чтоб цветы на нём большие были и золотом расписанные.

— А мне, батюшка, — Весняна говорит, — Тоже привези полушалок с цветами, что золотом расписанные, а посреди цветов чтоб красное было. А ещё привези мне сапожки с мягкими голенищами, на высоких каблучках, чтоб они о землю топали.

Старшая дочь обиделась на среднюю, ибо её матушка более всего баловала, и сказала отцу:

— И мне, батюшка, и мне привези сапожки с мягкими голенищами и с каблучками, чтоб они о землю топали! А ещё привези мне перстень с камешком на палец — ведь я у тебя одна старшая дочь!

Отец пообещал привезти подарки, какие наказали две старшие дочери, и спрашивает у младшей:

— А ты чего молчишь, Настенька?

— А мне, батюшка, ничего не надо. Я со двора никуда не хожу, нарядов мне не надобно.

— Неправда твоя, Настенька! Как же я тебя без подарка оставлю? Я тебе тогда гостинец привезу.

— И гостинца не нужно, батюшка, — говорит младшая дочь. — А привези ты мне, батюшка родимый, пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста, коли оно на торжище будет…»

Как следует из этого отрывка, старшая и средняя сёстры Настеньки соревнуются с друг другом в своих запросах. Старшая сестра Настеньки даже обиделась и возмутилась тем, что её средняя сестра посмела заказать лучшие гостинцы у отца, чем она сама. И обосновала своё такое поведение тем, что её матушка всегда баловала больше, чем Весняну. И ни одна, ни другая даже не подумали, что для того, чтобы отец выполнил их просьбы, он должен был работать долго и тяжело на своём поле, отвоёванном у леса.

Они ни на мгновение не задумались об этом, что говорит о том, что, скорее всего, они сами никогда не трудились и не знают «почём фунт лиха». А Настенька вообще не хотела нагружать отца своими просьбами, так как сама прекрасно знала, как и почём всё достаётся. И только после уговоров отца попросила его привезти ей с торжища пёрышко Ясного Сокола из Чертога Финиста, и то, если оно на том торжище будет. В любом случае, пёрышко Ясного Сокола не имеет материальной ценности, а имеет ценность духовную. И всё сказанное выше показывает, насколько Настенька отличается от своих избалованных старших сестёр, воспитанных в слепой материнской любви.

Но в этом отрывке содержится ещё и взрывная по своей сути, и невероятная для наших современников информация. И эта невероятная информация содержится, как это и ни странно, в просьбе Настеньки, которая просит своего отца привезти ей с торжища «…пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста…»! Девушка просит привезти ей с торжища пёрышко Ясного Сокола из ЧЕРТОГА ФИНИСТА!!! Читающий эти строки не сразу поймёт, какая-такая НЕВЕРОЯТНАЯ «БОМБА» СПРЯТАНА В ЭТИХ СЛОВАХ! А «бомба» в этих словах действительно невиданная! А для того, чтобы стало ясно каждому, в чём же суть невероятной «бомбы» в этих словах, достаточно только пояснить значение слова ЧЕРТОГ!

Наши далёкие и не очень предки ночное звёздное небо называли Сварожьим Кругом, на котором они выделяли ШЕСТНАДЦАТЬ ЧЕРТОГОВ или, говоря современным языком, ШЕСТНАДЦАТЬ СОЗВЕЗДИЙ! Да-да, созвездий, ибо раньше наши предки созвездия называли ЧЕРТОГАМИ! Чертог Финиста в Сварожьем Круге числится под номером тринадцать, и его Богом-покровителем считался Бог Вышень! И, учитывая это, открывается невероятная для наших современников информация! Отец Настеньки едет на торжище, на котором он может купить своей младшенькой пёрышко Ясного Сокола, который живёт на одной из планет-земель в ДРУГОМ СОЗВЕЗДИИ, которое наши предки называли ЧЕРТОГОМ ФИНИСТА!

Это уже само по себе ПОРАЗИТЕЛЬНО! Следует обратить внимание на то, что ТОРЖИЩЕ, на которое отправился отец Настеньки, было относительно недалеко от его лесного скуфа. И, скорее всего, торжище, на которое он поехал, не было самым большим, но, тем не менее, его НЕ УДИВИЛА такая просьба Настеньки. А это означает, что для любого земледельца в те времена было ОБЫДЕННЫМ КУПИТЬ НА ТОРЖИЩЕ ЧТО-НИБУДЬ, ПРИВЕЗЁННОЕ ИЗ ДРУГОГО СОЗВЕЗДИЯ! А это означает, что наши далёкие предки не только ЗНАЛИ, что существует множество обитаемых планет-земель, населённых разумными существами, но и покупали товары у торговцев с этих планет-земель, и, в свою очередь, продавали свои товары им же.

Знали они и то, что эти разумные существа были такими же, или почти такими же людьми, как и жители Мидгард-земли. Но наши предки не только ЗНАЛИ об обитаемости других миров, но и торговали с ними, если даже на лесном торжище можно было найти товары с других планет-земель, некоторые из которых находились на расстоянии многих световых лет от Мидгард-земли. А если ДАЖЕ САМЫЙ ПРОСТОЙ ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ МОГ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ КУПИТЬ ТОВАРЫ, ПРИВЕЗЁННЫЕ С ДАЛЁКИХ ЗВЁЗД, то это означает, что перемещение между планетами-землями в те времена было обыденным явлением, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Хотя, может быть, Настенька потеряла рассудок после смерти матери, а её отец просто ей поддакивал в её «абсурдной» просьбе, чтобы не нарушить покой «душевнобольной»?! Такая версия тоже имеет право быть, но… дальнейший текст Сказа даёт однозначный ответ и на этот вопрос:

«…Поехал отец на торжище, нашёл он старшим дочерям подарки, какие они наказывали ему, а пёрышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашёл. У всех купцов на торжище спрашивал.

— Нету, — говорили купцы-торговцы, — такого у нас товара; спросу, — говорят, — на него нету.

Не хотелось отцу обижать младшую дочь, свою трудолюбивую умницу, однако воротился он ко двору, а пёрышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашёл…»

Как следует из этого отрывка Сказа, отец Настеньки не смог найти на торжище пёрышко Финиста Ясна Сокола, и не смог найти НЕ ПОТОМУ, что просьба Настеньки к отцу была просьбой сумасшедшей, а потому, что на пёрышко Ясна Сокола НЕ БЫЛО СПРОСА! Ибо именно так объяснили купцы-торговцы с других планет-земель отсутствие у них этого товара! Так что НЕ БЫЛА Настенька ни сумасшедшей, ни фантазёркой, просто купцы-торговцы из далёких миров привозили на Мидгард-землю только те товары, на которые БЫЛ СПРОС! Да это и понятно, кто будет привозить в Антарктиду лёд?! В Антарктиде и своего льда предостаточно! Купцы-торговцы привозили с других планет-земель, которые вращались вокруг далёких звёзд, только то, что могли продать на Мидгард-земле. Именно по этой причине батюшка Настеньки вернулся с торжища без подарка для неё:

«… А Настенька и не обиделась. — Ничего, батюшка, — сказала Настенька, — Иной раз поедешь, тогда оно и найдётся, пёрышко моё…»

И вновь в Сказе показывается характер неизбалованной девушки, которая не устраивает отцу скандала из-за того, что он не смог ей привезти с торжища желанное пёрышко Ясного Сокола из Чертога Финиста. Напротив, она успокоила своего расстроенного отца тем, что в следующий раз он ей обязательно привезёт заветное пёрышко.

«…Прошло время, и опять отцу нужда на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей, что им привезти в подарок: он добрый был.

Забава и говорит:

— Привёз ты мне, батюшка, в прежний раз сапожки, так пусть кузнецы-умельцы подкуют теперь каблучки на тех сапожках серебряными подковками.

А Весняна слышит старшую сестру и говорит:

— И мне, батюшка, тоже, а то каблучки стучат, а не звенят, пусть они звенят, а чтоб гвоздики из подковок не потерялись, привези мне ещё серебряный молоточек: я им гвоздики сама подбивать буду.

— А тебе чего привезти, Настенька?

— А погляди, батюшка, пёрышко от Ясна Сокола из чертога Финиста: будет ли, нет ли…»

В очередной раз едет отец Настеньки на торжище и вновь спрашивает своих дочерей о том, каких им гостинцев привезти с него. И вновь старшие сёстры Настеньки, Забава и Весняна, просят у отца разную мишуру: подковать у кузнецов привезённые им ранее сапожки серебряными подковками и купить серебряный молоточек, чтобы подбивать гвоздики самим. А Настенька вновь просит отца о всё том же пёрышке Ясного Сокола из Чертога Финиста:

«…Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои скоро сделал и старшим дочерям подарки выбрал, а для младшей до самого вечера пёрышко искал, да нет того пёрышка, никто его ни в мену, ни в покупку не даёт. Вернулся отец опять без подарка для младшей дочери. Жалко ему стало Настеньку, а Настенька улыбнулась отцу: она и тому рада была, что снова увидела своего родителя…»

И вновь отец Настеньки вернулся без подарка для неё. На этот раз в Сказе даже точно указывается, что торжище, на которое ездил батюшка Настеньки, располагалось недалеко от их скуфа. А это означает, что оно было небольшим, местным, и то, на этом торжище были купцы-торговцы (или товары) из других звёздных систем. Согласно этому отрывку, Любомир Ведаславич выехал на торжище рано утром, и, скоро сделав свои дела, быстро выбрал подарки старшим дочерям, но до самого вечера искал пёрышко для Настеньки. До самого вечера… значит, отец Настеньки успел вернуться с торжища ещё до наступления ночи, ибо тогда не делалось бы ударение на то, что он до самого вечера искал у купцов-торговцев пёрышко Ясного Сокола из Чертога Финиста для своей младшенькой. И вновь Настенька осталась без заветного подарка, но она была рада видеть своего отца даже без подарка! И это тоже о многом говорит! В очередной раз Любомир Ведаславич собирается на торжище и вновь спрашивает у всех своих дочерей о том, какие гостинцы они желают, чтобы он им привёз:

«… Пришло время, поехал отец опять на торжище.

— Чего вам, дочки родные, в подарок привезти?

Старшая подумала и сразу не придумала, чего ей надо.

— Привези мне, батюшка, чего-нибудь.

А средняя говорит:

— И мне, батюшка, привези чего-нибудь, а к чему-нибудь добавь ещё что-нибудь.

— А тебе, Настенька?

— А мне привези ты, батюшка, одно пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста…»

И вновь старшие сёстры Настеньки показывают свою избалованность и капризность, что ясно видно из их пожеланий, которые они сообщают своему отцу-труженику. Заявление вроде «привези мне что-нибудь, а к чему-нибудь добавь ещё что-нибудь» говорит о крайней избалованности старших сестёр Настеньки. А Настенька вновь просит у него привезти ей заветное пёрышко Ясного Сокола из Чертога Финиста:

«…Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои сделал, старшим дочерям подарки выбрал, а младшей ничего не нашёл: нету того Соколиного пёрышка на торжище.

Едет отец в скуф лесной и видит он: идёт по дороге, опираясь на посох дубовый, старый волхв, старше его, вовсе ветхий.

— Здравствуй, дедушка!

— Здравствуй, милый. О чем у тебя тоска-кручина?

— А как ей не быть, дедушка! Наказывала мне дочь привезти ей одно пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста. Искал я ей то пёрышко, а его нету. А дочь-то она у меня меньшая, самая любимая, пуще всех мне её жалко.

Старый волхв задумался, а потом и говорит:

— Ин так и быть!

Развязал он заплечный мешок и вынул из него коробочку.

— Спрячь, — говорит, — коробочку, в ней пёрышко от Ясна Сокола из чертога Финиста. Да упомни ещё слова мои: есть у меня один сын; тебе дочь жалко, а мне сына. Ан не хочет мой сын сейчас жениться, а уж время ему пришло. Не хочет — неволить нельзя. И сказывает он мне: кто-де попросит у тебя это пёрышко, ты отдай, говорит, — это невеста моя, Сварогом данная, просит.

Сказал свои слова старый волхв — и вдруг нету его, исчез он неизвестно куда: был он или не был!..»

И вновь, не нашёл отец Настеньки пёрышка Ясного Сокола на торжище и, расстроенный, вечером возвращался домой, в свой скуф лесной; а по дороге ему повстречался древний волхв, который поинтересовался у него, почему он кручинится? И поведал древнему волхву Любомир Ведаславич, почему он возвращается с тоской-кручиной на лице. И тогда поведал ему древний волхв о том, что Ясный Сокол — это его сын, но что он не хочет жениться до тех пор, пока не найдётся суженая ему Сварогом краса-девица, которая попросит себе в подарок пёрышко Ясного Сокола! И отдал древний волхв отцу Настеньки пёрышко Ясного Сокола, а сам исчез! Древний волхв, передав пёрышко Любомиру Ведаславичу, исчез… т.е. ушёл ЛЕГКОСТУПОМ ИЛИ ДУНОВЕНЬЕМ, как говаривали наши далёкие предки, или телепортировался, как сказали бы наши современники. Отличие только в том, что слова ЛЕГКОСТУП И ДУНОВЕНЬЕ исконно русские, в то время как слово ТЕЛЕПОРТАЦИЯ пришло в русский язык из английского, став производным от английского слова TELEPORTATION! Именно таким образом преднамеренно заменяются живые русские слова мёртворождёнными производными иностранных слов, которые уже сами по себе были созданы мёртвыми.

Но не только это ещё скрывается в этом отрывке Сказа. Оказывается, пёрышко Ясного Сокола принадлежит молодому парню, сыну древнего волхва, который отдал это пёрышко Любомиру Ведаславичу! Таким образом, Ясный Сокол — это не какая-нибудь птица, живущая на далёкой планете-земле из Чертога (созвездия) Финиста, а ЧЕЛОВЕК! Но почему же тогда человека называют Ясным Соколом, да ещё и роняющим самые настоящие пёрышки? Вроде бы, «нестыковочка» получается?! Но это только на первый взгляд!

В те давние и даже ещё совсем не такие давние времена ЯСНЫМ СОКОЛОМ НАЗЫВАЛИ… ВОИНА-ПТИЦУ, ВОПЛОЩЕНИЕ БОГА ВОЙНЫ — ВОЛХА, ЗАЩИТНИКА ЗЕМЛИ РУССКОЙ! Учитывая это, Сказ приобретает совершенно новый смысл! Это не только Сказ о Настеньке и её поиске своего суженого, но и о земле русской, которую должен защищать добрый молодец, который мог оборачиваться СОКОЛОМ, что символизировало возможность воина-защитника земли русской мгновенно перемещаться на огромные расстояния! Но не только это скрыто в этом отрывке Сказа! И это обстоятельство придаёт Сказу о Ясном Соколе совершенно другой смысл, совершенно другой окрас!

«…Остался отец Настеньки с пёрышком в руках. Видит он то пёрышко, а оно серое, простое. А найти его нельзя было нигде. Вспомнил отец, что старый волхв ему сказал, и подумал: “Видно, Настеньке моей такую судьбу Макошь сплела, и выходит ей — не знавши, не видавши, выйти замуж неведомо за кого”…»

Заветное Настенькино пёрышко оказалось простым серым пёрышком обычной птицы! Это очень сильно удивило отца, так как он, видно, ожидал увидеть нечто невероятное, совершенно диковинное, вместо простого, серого, привычного и для Мидгард-земли пёрышка. Он ожидал увидеть какое-нибудь необыкновенное пёрышко, пёрышко птицы, живущей в далёкой звёздной системе — Чертоге Финиста. Особенно, если учесть, что купцы-торговцы не имели в своих закромах такого, казалось бы, простого серого пёрышка, хотя и слышали о нём. Заполучив, наконец, заветное пёрышко, и взволнованный словами волхва, Любомир Ведаславич вернулся к себе домой:

«…Приехал отец домой, в скуф лесной, подарил подарки старшим дочерям, а младшей, Настеньке, отдал коробочку с серым пёрышком. Нарядились старшие сёстры и посмеялись над младшей.

— А ты, Настенька, воткни свое воробьиное пёрышко в волоса, да и красуйся перед зерцалом.

Настенька промолчала, а когда в тереме легли все спать, она положила перед собой простое, сёрое пёрышко Ясна Сокола из чертога Финиста и стала им любоваться. А потом Настенька взяла пёрышко в свои руки, подержала его при себе, погладила и нечаянно уронила на пол. Тотчас ударился кто-то в окно. Окно открылось, и влетел в горницу Ясный Сокол. Приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца. Закрыла Настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать. А к утру отворила Настенька окно, приклонился молодец до полу, и обратился тот час молодец в Ясного Сокола, а Сокол оставил по себе простое, серое пёрышко и улетел в синие небеса. Три вечера привечала Настенька Сокола. Днём он летал по поднебесью, над полями, над лесами, над горами, над морями, а к вечеру прилетал к Настеньке и делался добрым молодцем…»

Любопытно, как старшие сёстры Настеньки среагировали на то, что она получила от батюшки столь долгожданный гостинец. Даже получив свои собственные подарки, старшие сёстры не упустили момента, чтобы поиздеваться над своей младшей сестрой. Сестрой, которая им ничего плохого никогда не сделала и поперёк их дороги не становилась. Но Настеньку не волновало, что думают по поводу её подарка старшие сёстры, для неё это был именно тот подарок, который ей был дорог. Вдобавок, она неожиданно для себя обнаружила, что прилетевший Ясный Сокол, пёрышко которого она случайно обронила, обернулся красным молодцем! И три ночи подряд она с ним вела задушевные разговоры. Добрый молодец и был сыном древнего волхва, который искал свою суженую и нашёл её в лице Настеньки:

«…На четвёртый вечер старшие сестры расслышали тихий разговор Настеньки, услышали они и чужой голос доброго молодца, а наутро спросили младшую сестру:

— С кем это ты, сестрица, ночью беседуешь?

— А я сама себе слова говорю, — ответила Настенька. — Подруг у меня нету, днём я в трудах по хозяйству, говорить некогда, а вечером я беседую сама с собой.

Послушали старшие сестры младшую, да не поверили ей. Сказали они батюшке:

— Батюшка, а у Настеньки-то нашей суженый есть, она по ночам с ним видится, и разговор с ним разговаривает. Мы сами слыхали.

А батюшка им в ответ:

— А вы бы не слушали, — говорит, — чего бы у нашей Настеньки суженому не быть! Худого тут нету, девица она пригожая и в пору свою вышла; Даждьбог даст, придёт и вам черед.

— Так Настя-то не по череду суженого своего узнала, — сказала Забава. — Мне бы сталось первее её замуж выходить.

— Оно, правда твоя, — рассудил батюшка — Так судьба-то не по счёту идёт, а по повелению Рода и по желанию Макоши. Иная невеста в девках до старости лет сидит, а иная с младости всем людям мила.

Сказал так отец старшим дочерям, а сам подумал: «Иль уж слово того старого волхва сбывается, что пёрышко мне подарил! Беды-то нету, старый волхв временем умудрён, и всеми небесными богами любим, да хороший ли человек сын его, что будет суженым у Настеньки!»

А у старших дочерей своё желание было, решили они отвадить ночного гостя, чтобы Настю ранее их замуж не сосватали. Как стало время на вечер, Настенькины сёстры вынули ножи из черенков, а ножи воткнули в раму окна и вкруг него, а кроме ножей, воткнули ещё туда острые иголки, да стрелы калёные. Настенька в то время за коровами в хлеву убирала и ничего не видела…»

Проведав о том, что На